Бунт против правил или, наоборот, философия созерцания — откуда взялись неровно окрашенные фасады мебели, необработанная фактура на ткани, и аксессуары будто бы неправильной формы? Какой такой магией обладают «бракованные предметы», и почему потребитель готов переплачивать за них?
Начало стремления к несовершенству теряется во мраке времен. Можно говорить и о древней Японии, и о Египте, где умели рисовать «правильно», но все равно делали по канонам, и о средневековье, которое отрицало идеальные пропорции античности, и о других проявлениях. Я хочу подробнее остановиться на эстетике импрессионизма. Импрессионизм принес в живопись вместе с особой техникой очень важную идею: искусство может быть несовершенным. Раньше было принято считать, что мазки художника должны быть максимально незаметными, их старательно прятали и сглаживали. Техника импрессионистов возвела мазок в культ и сделала его главным героем своих картин. Оказалось, что особый способ нанесения краски на холст, индивидуальный для каждого художника, добавляет картине эмоций и выразительности. Следующий этап становления «живописи против правил» — отказ от соблюдения пропорций и перспективы. Но это уже другая история.
Как выглядят «несовершенства» в интерьере? На самом деле, мы знакомы с ними давно: это состаренное дерево, доска с эффектом повреждений от короеда, будто бы необработанная фактура натуральных материалов в обивке мебели или текстиле, металл с эффектом коррозии. Зачем нам это? Здесь существует сразу несколько причин интереса к поврежденной и несовершенной форме.
Во-первых, это нечто новое (или хорошо забытое, о чем я в начале говорила). То, что вы еще не пробовали, вызывает интерес. Тем более, что несовершенство часто выглядит интереснее и концептуальнее, чем прилизанный новехонький интерьер «по правилам».
Во-вторых, это ответная и закономерная реакция на культ совершенства. Ежедневно из глянцевых журналов, публикаций в инстаграмм, рекламных плакатов отовсюду на нас смотрят идеальные люди в идеальных интерьерах. И по мере пресыщения этой картинкой появляется интерес к «настоящему», выбор изъеденной жучками доски вместо идеально ровной отлакированной.
В-третьих, это естественный ответ на засилье пластика и синтетики в интерьерах. Тяга к натуральным фактурам, неровной поверхности, которую можно ощутить, потрогать, понюхать, тем самым доказав себе, что ты еще жив и существуешь материально. Необходимое дистанцирование от современных высоких технологий в сторону природы дарит отчасти и натуральная фактура, и «фермерская» еда.
Интерьер с несовершествами в деталях — как Курт Кобейн в потертых кедах на симфоническом концерте, как Моне в галерее с работами Микеланджело — бросает вызов современному миру, транслируя новую идею подачи прекрасного — в его первозданной форме.